Моя прабабушка по материнской линии Акулина Васильевна Степанченко умерла в начале 20-х г.г. прошлого века. Домочадцы так и не смогли понять, какой недуг сразил дородную казачку. В семье говорили, что она с трудом привыкала к новым порядкам, которые устанавливала советская власть. Как-то в пору Великого Поста посетили дом Степанченко «красные товарищи». Переступив порог, «окатили» хозяйку с ног до головы матерной руганью, прямо перед иконами. «Нэхристи прыйшлы» – вымолвила, крестясь, набожная Акулина, и после того слегла. Отказалась от еды, не поднималась с постели и так, вскорости угасла. Узнав эту историю в детстве, я долгие годы не могла взять в толк, о каком конце света твердила прабабка, какие-такие страшные вещи происходили в казачьем обществе на сломе эпох? К сожалению, живые свидетели событий гражданской войны на Кубани мне об этом уже не расскажут. Но есть документы тех лет – первоисточники, читая которые, действительно, приходишь в ужас.
Из воспоминаний Николая Гулого, атамана Ахтанизовской станицы Таманского отдела, предводителя восстания казаков на Таманском полуострове в 1918-м году: «…В Старотитаровской «товарищи» расстреляли несколько казаков и зарубили тесаками бывшего станичного атамана, урядника Мартыненка… Ворвавшись в станицу (Ахтанизовскую – прим. авт.), дикая орда хватала и расстреливала случайно оставшихся казаков, грабила дома, насиловала женщин… Дьяконшу нашли спрятавшейся за станицей в паровой мельнице и изнасиловали «ваньки» или «тамбовцы» (так называли большевиков казаки) в числе 12-15 человек. Разгромили станичное правление, кредитное товарищество, общество потребителей, похозяйничали на почте, погромили и запакостили церковь, забрали там ценные вещи и деньги, сожгли церковные книги, в том числе и церковную летопись – ценный документ, в который из года в год записывалась история станицы в течение 120 лет… Со дворов красноармейцы выносили пшеницу, ячмень, высыпали на улицах и сгоняли свиней для кормежки. В иных дворах натягивали веревки и вешали живых цыплят, утят, гусят, предварительно искупав их в болтушке из муки или в дегте…»
События, о которых пишет Гулый, происходили на Тамани в мае 1918 года. А в январе 1919 года последовал приказ Оргбюро ЦК РКП (б) об отношении к казакам: «Циркулярно, секретно… Признать единственно правильным вести самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного истребления их. Никакие компромиссы; никакая половинчатость не допустимы. Поэтому необходимо: …провести массовый террор против богатых казаков…».
«На войне как на войне – сказали бы в оправдание действиям большевиков их сторонники, – казаки «встали в ружье» против новой власти и за это поплатились». Однако как понять, что в 1920 году, когда исход гражданской войны был ясен, и мятежники уже «зачехляли ружья», спустилась директива «оттуда» еще более жесткая: «СТРОГО СЕКРЕТНО. Пред. В.Ч.К. тов. Дзержинскому. УКАЗАНИЕ. Задача органов ВЧК заключается в том, чтобы само слово «казачество» исчезло из русского языка раз и навсегда. На протяжении всей Российской истории казачество выступало в роли палача рабочего класса. Советская власть должна беспощадно и повсеместно уничтожать и карать казачество как враждебный пролетариату класс». Подпись: (Ульянов-Ленин).
«Уничтожать и карать казачество» означало истребить 43% жителей Кубанской области. По данным на 1916 год именно такое количество казаков проживало в кубанских станицах и хуторах. За годы советского режима им пришлось пройти через расстрелы, ссылки, голод. В 1932 году населенные пункты Кубани заносились на «черные доски» за невыполнение плана хлебозаготовок. Опальным «саботажникам» объявлялась экономическая блокада, а в худшем случае, их выселяли целыми станицами, как например жителей Полтавской (Красноармейской). Времена «черной доски» сменились временами «доски гробовой». С юга России в ЦК партии неслись одно за другим донесения Секретно-политического отдела ОГПУ, датированные 1933-м годом: «…Ейский район. Ст. Ново-Щербинская. Колхозница Голояд, имеющая до 500 трудодней, питается древесными опилками. Единоличник Довженко питается собачьим мясом и крысами… В 3-й бригаде колхоза жена кулака Елисеенко зарубила и съела своего 3-летнего ребенка…», «…Кущевский район. Ст. Ново-Пашковская. В семье единоличника середняка Ревы Петра от продолжительной голодовки умерли: глава семьи Рева П., сын Михаил 14-ти лет и сын Григорий 9-ти лет. Жена Ревы Надежда вырезала у трупа сына Михаила мясо с бедер обоих ног. На вопрос, зачем это сделала, Рева ответила: «Это не ваше дело, я резала мясо со своего ребенка…».
И разве, скажите, все вышеописанное не похоже на конец света, предрекаемый умирающей казачкой Акулиной Степанченко?
Акулина Васильевна ушла из этого мира, не зная, к счастью для себя, какие тяготы выпадут на долю ее семьи. Не ведала, что муж ее Митрофан в 1929 году убежит из станицы в Грузию, спасаясь от высылки, и умрет на чужбине. Как трудно сложится судьба ее одиннадцати детей. И только младший сын Андрей, 1906 года рождения доживет до тех дней, когда председатель Верховного Совета РСФСР Б.Ельцин подпишет Закон «О реабилитации репрессированных народов» от 26 апреля 1991 года, положивший начало возрождению казачества. А сколько казачьих сынов и реестровых казаков не дожили! Сколько изломанных судеб и убиенных жизней!
Елена Чуприна, г.Темрюк